Права человека лиц с ограниченными возможностями являются одной из тех областей, которой я чаще всего занимаюсь в своей работе по странам, при этом включая в себя такие наиболее часто возникающие вопросы, как право на жизнь, интегрированную в общество, вне лечебных учреждений; право на дееспособность, а также право на инклюзивное образование. Значительная часть этой работы сосредоточена на правах лиц с психосоциальными и интеллектуальными ограниченными возможностями, которые являются наиболее уязвимой и маргинализированной группой в обществе.
Основополагающим инструментом, регулирующим эти вопросы, является Конвенция ООН 2006 года о правах инвалидов (далее - "КПИ"), поскольку она способствует изменению парадигмы в существующих подходах к инвалидности и лицам с ограниченными возможностями, без которого невозможно эффективно защищать их права. Изменение парадигмы подразумевает переход от медицинской к социальной модели, подразумевающей отношение к лицам с ограниченными возможностями как к активным равноправным субъектам, способным принимать самостоятельные решения и вносить свой вклад в общество, а не как к объектам благотворительности и лечения.
Вызывает оптимизм то, что подавляющее большинство государств-членов Совета Европы (за исключением Ирландии и Монако), а также ЕС ратифицировали КПИ, и что большое число государств также ратифицировало Факультативный протокол к этой Конвенции, на основании которого создается механизм индивидуальных жалоб в связи с возможными нарушениями Конвенции. Спустя пять лет рассмотрения этих вопросов, я убежден, что многие государства-члены Совета Европы еще далеки от внедрения тех изменений, которые они поддержали при ратификации КПИ. В целом, во всех упомянутых выше областях, приоритетом государств должна быть адаптация существующих систем, не соответствующих положениям КПИ, а не их фундаментальное реформирование. Общественное мнение зачастую по-прежнему полагает, что некоторым людям лучше быть в лечебных учреждениях, что некоторые люди слишком ограничены в своих возможностях, что они не способны принимать самостоятельные решения в отношении своей жизни, а также что они не могут получать образование наряду с иными лицами. Именно такое отношение должно быть изменено для того, чтобы произошли необходимые изменения.
Право на жизнь в обществе, вне лечебных учреждений
В статье 19 КПИ предусматривается, что все лица с инвалидностью имеют право “жить в обычных местах проживания, при равных с другими людьми вариантах выбора”, при этом от государств требуется содействие полному соблюдению этого права заинтересованных и их полной интеграции и участию в жизни общества.
Специализированные учреждения для инвалидов являются символом серьезного нарушения их прав: они не только создают среду повышенного риска пренебрежений, насилия и жестокого обращения, как отмечено в моих докладах по Болгарии и Румынии. Такие учреждения делают людей с инвалидностью невидимыми для общества, тем самым усиливая существующее предвзятое отношение к ним. Я постоянно призываю государства-члены Совета Европы прекратить размещение в лечебных учреждениях и разрабатывать планы перехода и постепенного отказа от учреждений в сторону создания таких условий, которые основывались бы на предоставлении медико-социальных услуг в самом обществе. Тем не менее, по всей Европе по-прежнему существуют большие, отделенные от общества учреждения. Некоторые европейские страны продолжают ремонтировать существующие учреждения или даже строить новые – причем иногда это делается с помощью фондов ЕС, как об этом сообщалось в Болгарии, Венгрии, Литве и Румынии. Усилия по выводу лиц с инвалидностью из учреждений могут часто замедляться мерами жесткой экономии, как это было в Испании, где сокращение бюджета значительно повлияло на предоставление услуг лицам с инвалидностью в обществе.
Несмотря на то, что в некоторых странах были предприняты определенные шаги по расширению таких услуг в обществе, процесс вывода лиц с инвалидностью из лечебных учреждений идет чрезвычайно медленно и неполноценно. В моих докладах по Болгарии, Дании и Венгрии я отметил тревожную тенденцию замены крупных учреждений на меньшие. Даже если материальные условия в некоторых из этих учреждений находятся на высоком уровне, они не предоставляют людям контроля над собственной жизнью и полноценной интерактивности с обществом и внешним миром, как этого требует статья 19 КПИ.
Правовая дееспособность
Идея предоставления контроля над своей жизнью, пронизывающая насквозь всю КПИ, затрагивает вопрос правовой дееспособности человека. Многие люди лишены своей дееспособности в силу интеллектуальных или психосоциальных ограниченных возможностей, что затрагивает их основополагающее право на самостоятельное принятие решений. Это та область, в которой психологическая инертность, в том числе среди политиков, а также специалистов в области права и медицины, обуславливает отсутствие движения вперед.
Мои визиты в страны выявляют тот факт, что в большом количестве европейских государств, включая Данию, Венгрию и Румынию, существуют законы, допускающие ограничение лиц в самостоятельном принятии решений, вплоть до установления полной опеки. Это в свою очередь лишает соответствующих лиц свободы принятия решений по всем важным аспектам своей жизни, таких как семейные взаимоотношения (право на заключение брака или родительские права), личная целостность (включая согласие на медицинское лечение), договорные вопросы, а также право на труд. В этой связи также вызывает особую обеспокоенность вопрос автоматического лишения права голоса лиц, находящихся под полной опекой в некоторых странах, в нарушение не только КПИ, но и рекомендации Комитета министров Совета Европы от 2011 года об участии лиц с ограниченными возможностями в политической и общественной жизни.
Более того, ограничение дееспособности человека зачастую не сопровождаются должными процессуальными гарантиями. Например, право лица быть заслушанным при решении вопроса установления над ним опеки не всегда гарантировано законами в некоторых государствах, но даже если оно гарантируется, оно может не всегда соблюдаться на практике. Аналогичным образом, некоторые правовые системы не предусматривают возможности автоматического и регулярного судебного пересмотра лишения дееспособности. Иногда в законодательстве также отсутствуют должные гарантии защиты от возможного конфликта интересов, необоснованного влияния или злоупотреблений над лицами, лишенными дееспособности.
Мною были положительно оценены прогрессивные инициативы, некоторых стран, включая Австрию и Финляндию, которые заключались в запуске многообещающих тестовых проектов по наделению лиц с инвалидностью права принятия самостоятельных решений с поддержкой третьих лиц. Другие страны, такие как Чешская Республика и Латвия, первыми отменили полную опеку. Аналогичным образом, Литва произвела определенные улучшения в сторону отмены полной недееспособности лиц с инвалидностью. Нашей общей конечной целью должно быть исключение всех видов внешнего принятия решений и их замена на принцип принятия самостоятельных решений при оказании заинтересованным лицам поддержки, уважая их автономию, волю и предпочтения. Такой новый подход должен быть распространен во всех странах-членах и должен быть доступен всем лицам с ограниченными возможностями, как об этом четко заявлено в статье 12 КПИ.
Принудительное лечение и помещение в учреждения
Еще одним чувствительным и проблемным вопросом, который тесно связан с дееспособностью и жизни в обществе лиц с инвалидностью, является принудительное помещение и лечение с использованием специальных средств в психиатрии. Во время моих визитов в некоторые страны я сталкивался с различными подходами, вызывающими сомнения, включая большие масштабы обязательной госпитализации указанных лиц во Франции и долгосрочную проблему использования принуждения в отношении данной категории людей в Норвегии.
Такая картина является результатом мнения о том, что принудительное помещение людей с проблемами психического здоровья в специальные учреждения является необходимостью, поскольку они могут причинить вред самим себе или окружающим. В этой связи я неоднократно подчеркивал необходимость смещения акцента на вопросы того, как можно избежать принуждения и как наилучшим образом поддержать человека при выборе методов лечения. Однако государства больше сосредоточены на вопросах укрепления судебных гарантий и контроля, что зачастую не особо помогает лицам на практике (например, в Румынии я обращал внимание на то, что несмотря на существующие гарантии, лица не имеют эффективного доступа к судебным процедурам, им также препятствуют в реализации права быть заслушанным лично). Именно поэтому я скептически отозвался об идее разработать в рамках Совета Европы юридический инструмент (в форме Дополнительного протокола к Конвенции Овьедо), направленный на защиту прав и достоинства лиц "с психическими расстройствами" в контексте их принудительного помещения и лечения.
Принудительное помещение лиц в специальные учреждения по причине их инвалидности является не только произвольным лишением свободы, но также и дискриминацией по состоянию здоровья, в нарушение положений КПИ. В частности, статья 14, §1(b) КПИ ООН прямо указывает, что “наличие инвалидности ни в коем случае не должно являться основанием для лишения свободы”, а статья 25 (d) КПИ ООН гарантирует лицам с инвалидностью право на достижение самого высокого уровня медицинского обслуживания на основе свободного и информированного согласия.
Я уже оценивал положительно ряд эффективных инициатив, предоставляющих реальную альтернативу принуждению, включая метод "открытого диалога" для противодействия острым психозам, применяемый в Финляндии, при котором пациент привлекается ко всем решениям в области лечения. Данный метод отличился высоким уровнем успеха. Я призываю государства-члены брать пример с таких успешных инициатив и реформировать свои системы лечения психиатрических заболеваний с целью снижения и дальнейшего искоренения практики принуждения в психиатрии. Принудительное помещение лиц с инвалидностью в закрытые учреждения, в том числе в социальные центры должно ограничиваться лишь чрезвычайными ситуациями, связанными с угрозой жизни. Такие случаи должны рассматриваться как крайние меры, необходимость применения которых была вызвана объективными и недискриминационными причинами, не направленными исключительно на лиц с ограниченными возможностями.
Инклюзивное образование
Образование лиц с ограниченными возможностями – еще одна область, в которой государства-члены далеки от соблюдения статьи 24 КПИ, требующей обеспечивать инклюзивную систему образования на всех уровнях.
Раздельное обучение противоречит праву детей с ограниченными возможностями на качественное образование на основе равных возможностей, поскольку оно часто характеризуется низким уровнем ожиданий, обучения и худшими материальными условиями. Это также порождает и укрепляет маргинализацию детей с ограниченными возможностями на последующих этапах их жизни, в том числе в вопросе их доступа на рынок труда (специализированное образование обычно не обеспечивает детей каким-либо дипломом в конце их обучения). Для их сверстников без инвалидности, для учителей и других людей в обществе раздельное обучение лишает их понимания и знаний о человеческом многообразии и об основных жизненных навыках.
Информация, собранная в рамках моей работы показывает, что раздельное обучение остается нормой во многих государствах-членах. В Бельгии и в Чешской Республике большое число детей-инвалидов по-прежнему сегрегируется в специализированных школах, уменьшая перспективы их интеграции в основной поток обучения. Аналогичным образом во Франции почти 80% детей с аутизмом не имеют доступа к общему образованию - ситуация, которую Европейский комитет социальных прав неоднократно признавал не соответствующей Европейской социальной хартии в своих решениях, принятых в рамках процедуры коллективных жалоб. И даже в странах, достигших высокого уровня интеграции, таких как Испания, меры жесткой экономии могут привести к упразднению существующих форм индивидуализированной поддержки. Некоторые страны стремятся установить определенную форму разделения, маскируя их нейтральными и приемлемыми терминами (например, как "соответствующее образование" в Нидерландах) или ("инклюзивные образовательные центры" в Румынии). Часто эти недостатки объясняются отсутствием соответствующих ресурсов, необходимостью обеспечить их доступность или предоставить индивидуальную поддержку. Однако отсутствие ресурсов никогда не должно быть оправданием для второсортного или отдельного образования для детей с ограниченными возможностями.
Путь вперед
Как показывают вышеприведенные примеры, некоторые государства-члены Совета Европы еще не в полной мере приняли изменение парадигмы, требуемое КПИ. Следует подчеркнуть, что без изменения самого взгляда на данный вопрос, даже самая благонамеренная политика приведет в той или иной степени к воспроизведению изоляции, а не к поддержке независимой жизни. Государства-члены должны демонстрировать лидерство и начать переосмысливать системы, в корне противоречащие КПИ, и не пытаться их приспособить. Государствам необходимо наращивать усилия по реформированию законодательства для искоренения практики, несовместимой с КПИ, основывая свои реформы на комплексных и должным образом финансируемых планах действий. Самое главное - политики должны услышать этот принцип, гласящий: "Ничего в отношении нас без нас!", реализация которого должна проходить с активным вовлечением лиц с ограниченными возможностями в разработку той политики, которая глубоко влияет на их жизнь.
Нилс Муйжниекс
Список источников:
Веб-страница Комиссара о лицах с ограниченными возможностями
Бюллетень о правах человека и инвалидности, опубликованный 20 октября 2008 года
Комментарий по правам человека об инклюзивном образовании, опубликованный 5 мая 2015 года